Представьте – вы играете в RPG в сеттинге киберпанка. Ваш герой, до зубов напичканный высокотехнологичными имплантами, идёт по ночному городу, залитому неоновым светом рекламных вывесок. Его цель – огромная башня транснациональной корпорации, которая контролирует жизнь каждого человека на планете. И сегодня ваш герой положит конец её власти!
Вопрос: какую музыку вы слышите?

Скорее всего, ретровейв. Или синтвейв, аутран, вэйпорвейв – называйте как хотите. Синтезаторные гармонии под драм-машины из 1980-х, особенно Roland TR-808. Ретровейв стал таким же элементом киберпанк-сеттинга, как и неоновые рекламные вывески и спагетти из проводов между домами.

Десятки киберпанк-игр используют именно ретровейв в саундтреке. Вот он звучит в адвенчуре Cloudpunk:

В серии Shadowrun, где киберпанк смешивается с фэнтези, ретровейв дополняется дабстепом:

В насыщенном экшене Ghostrunner звучит не менее драйвовый ретровейв:

Даже саундтрек культовой Deus Ex: Mankind Divided – это тоже ретровейв:

И только в Cyberpunk 2077 нет ретровейва. И это – по-настоящему гениально!

Нарративный диссонанс между киберпанком и ретровейвом

Давайте я сразу вброшу спорную мысль, а потом её аргументирую: ретровейв вообще не подходит для киберпанка. Эти жанры диаметрально противоположны на уровне концепции и идеи.

Киберпанк – мрачный и грязный жанр. Он рассказывает о власти корпораций, high tech, low life, про противостояние нищеты и вседозволенности, про социальные конфликты и, главное, про страх перед будущим. Герои киберпанка – отщепенцы, маргиналы, люди, не способные вписаться или не желающие вписываться в систему.

Ретровейв – жанр прилизанный и позитивный. Он максимально аккуратен и выверен, каждая нота в нём направлена на то, чтобы вызвать у слушателя уютную ностальгию. Под Carpenter Brut, Perturbator или Kavinsky хочется не корпорации свергать, отвлекаясь на нейропсихозы, а прыгнуть в Ferrari Testarossa и мчаться на закате по хайвею с пальмами на обочинах.

В итоге возникает нарративный диссонанс: в играх, сюжет которых строится вокруг социально-экономических проблем и противостояния системе, звучит музыка для уютной ностальгии по восьмидесятым.

Но почему мы не чувствуем этого нарративного диссонанса? Почему для нас ретровейв – идеальный саундтрек корпоративного будущего? Всё на самом деле просто: оба жанра описывают один и тот же временной период – восьмидесятые, которых никогда не было.

Рождение киберпанка

Чтобы понять, что такое «восьмидесятые, которых никогда не было», стоит немного углубиться в историю киберпанка как жанра. Она состоит из трёх этапов:

1. Зарождение. Оно произошло в США и пришлось на 1980-е годы.

2. Переход в массовую культуру. Вторая половина 1990-х годов стала «золотым веком» киберпанка, но, на самом деле, он уже начал умирать.

3. Смерть киберпанка. В 2000-х годах жанр умер окончательно – но не формально, а идейно.

Всего за три десятилетия киберпанк успел родиться, стать популярным и умереть – точнее, мумифицироваться.

Киберпанк зародился не с нуля, он стал ребёнком своего времени. 1980-е в США начались с масштабного экономического и общественного кризиса. Несмотря на социальную напряжённость, технический прогресс не останавливался. Появились первые мобильные телефоны, промышленные роботы и домашние компьютеры.

Если описывать первую половину 1980-х годов в США тезисно, то можно выделить три тренда:

• Власть корпораций. Начало 1980-х годов в США ознаменовалось переходом к «рейганомике», экономической программе, подразумевавшей сокращение налогов и для людей, и для бизнеса. Но корпорации получили больше преференций благодаря лоббистам. По сути, это был период прямой власти бизнеса.

• Социальная нестабильность. Несмотря на попытки Рейгана остановить экономическую рецессию, кризис только рос. К концу 1982 года безработица в США достигла 11%. Особенно пострадали небольшие компании – будучи не в состоянии выплачивать кредиты, они продавали свои бизнесы крупным корпорациям.

• Технологический бум. Именно начало 80-х ознаменовалось появлением первых домашних компьютеров, мобильных телефонов, «умной» бытовой техники. К концу десятилетия появился даже первый шлем виртуальной реальности! А в 1970-х годах активно развивались прототипы интернета – ARPANET, MERIT и NSFNET.

И вот представьте: маленькие магазины и фермерские хозяйства закрываются, потому что не могут выплатить кредит – и одновременно с этим Apple выпускает первый компьютер с мышкой и графическим интерфейсом, а Motorola получает разрешение на вывод в продажу первого мобильного телефона.

Такой странный диссонанс нашёл отражение в творчестве. Американские писатели первой половины 1980-х годов – особенно Уильям Гибсон, Брюс Стерлинг и Майкл Суэнвик – рисовали миры, в которых корпорации окончательно обрели власть над миром, технологический прогресс затронул каждый аспект человеческой жизни, а социальная структура, наоборот, регрессировала.

Практически все канонические произведения в жанре киберпанк строились на одном и том же сюжетном приёме: противостояние человека и системы. Причём главные герои зачастую были маргиналами или «отщепенцами», обладали какой-нибудь зависимостью и имели собственное представление о морали.

Сеттинг киберпанка также был «приземлённым». Всё то, что существовало в реальности, получало своё отражение в литературе – машины, компьютеры, мобильные телефоны, трансгуманизм. В классическом киберпанке вы не найдёте ни криптовалют, ни дополненной реальности (не путать с виртуальной), ни манипуляций атомами – ничего из этого не существовало в восьмидесятых.

Смерть киберпанка

Киберпанк родился как остросоциальный жанр. Поэтому уже во второй половине 1980-х годов, когда – благодаря всё той же «рейганомике» – социально-экономическая рецессия прекратилась, он начал умирать.

«Золотым веком» киберпанка принято считать 1990-е годы. Именно тогда началась «вторая волна» произведений в этом жанре – вышли «Вспомнить всё», «Призрак в доспехах», «Джонни-мнемоник», «Матрица» и другие фильмы, сериалы и аниме. Однако все эти произведения основывались на идеях, которые были сформированы писателями-фантастами из 1980-х годов, поэтому ничего принципиально нового не предлагали.

Уже в конце 1990-х годов начали говорить о том, что «киберпанк умер». Жанр, путешествуя по миру, приобретал новые формы, постепенно отказываясь от своих идей. Например, в цикле «Лабиринт отражений» российского фантаста Сергея Лукьяненко уже нет противостояния человека и системы или страха перед будущим – это просто приключенческая история про виртуальную реальность. Сам Лукьяненко в одной из книг и вовсе руками главного героя убивает киберпанка-персонажа.

«Третья волна» киберпанка, пришедшаяся на вторую половину 2000-х и начало 2010-х, отказалась даже от идей жанра. Осталась только «мишура» в виде сеттинга – летающие машины, неоновые города и кибернетические импланты.

Эта «мишура» добралась и до компьютерных игр. Поэтому сегодня, даже запуская новейшие игры, мы видим киберпанк-миры точно такими же, какими их представляли 40 лет назад. Но безыдейными – это просто «оболочка» с ярким неоном, небоскрёбами и монорельсовыми поездами.

Представьте себе жука на булавке в каком-нибудь музее. Насекомое выглядит точно так же, как и тогда, когда его поймали: вот блестящий панцирь, вот лапки, вот усики. Но оно мертво: если снять музейное стекло, жук не улетит. То же самое с киберпанком. Вот нейроимпланты, вот мотки проводов, вот виртуальная реальность – но идей уже нет.

А что по ретровейву?

Вы замечали, что обычно мы ностальгируем по временам, которые были примерно 30 лет назад? Это очень часто проявляется в культуре. И особенно – в музыке.

Британский рок 1960-х годов – The Beatles, The Kinks, The Who – вернулся в 1990-х годах как брит-поп. Ритм-эн-блюз и десятки видов рока из 1970-х вернулись в новом проявлении R’n’B и поп-рока (а также готик-рока, эмокора и прочей «тёмной сцены») в 2000-х годах. Бойз-бенды из 1990-х обретают переосмысление прямо сейчас – в виде кей-попа и стадионного рока.

А диско из 1980-х вернулось в 2010-х годах в виде ретровейва. Жанр был целиком и полностью построен на ностальгии – настолько, что у него, по сути, не было никакой идеи. Просто музыканты решили взять музыкальные приёмы из восьмидесятых и адаптировать их под современность.

При этом музыкальные приёмы успели получить глубокое переосмысление. Если вы сравните Вангелиса, Жана-Мишеля Жарра или даже Kraftwerk с Carpenter Brut, Kavinsky или Miami Nights 1984, то самостоятельно убедитесь – хотя инструменты и приёмы те же, звучание совершенно разное. Ретровейв значительно ближе к хаусу и техно, чем к диско и классической EBM.

Иронично, но главные исполнители ретровейва либо не застали 1980-е годы, либо были детьми в эту эпоху. Венсан Пьер Клод Белорже (Kavinsky) родился в 1975 году, Франк Уэзо (Carpenter Brut) – в 1977 году, Джеймс Кент (Perturbator) – в 1993 году, и так далее. Они пишут музыку по чужим воспоминаниям и вдохновляются не эпохой, а артефактами, сохранившимися от той эпохи: фильмами ужасов и боевиками на VHS-кассетах, «пузатыми» телевизорами и сверхскоростным дизайном автомобилей.

Просуществовал ретровейв недолго. Поскольку жанр базировался исключительно на идеях ностальгии, развиваться ему было некуда (не считая вэйпорвейва, который, по сути, стал пост-ретровейвом с ещё большим акцентом на ностальгию). Уже во второй половине 2010-х годов ретровейв, по сути, умер.

Восьмидесятые, которых никогда не было

Пик киберпанк-игр пришёлся на 2010-е годы – даже если учесть Ghostrunner и Cyberpunk 2077, которые увидели свет в 2020 году. К тому времени киберпанк окончательно превратился в «жука под музейным стеклом», а ретровейв успел и зародиться, и начать умирать.

Оба эти жанра описывают один и тот же временной период, но смотрят на него с разных сторон. Оба посвящены «восьмидесятым».

Киберпанк смотрит на восьмидесятые с ужасом. Он боится развития технологий, будучи уверенным, что они подчинят людей – хоть в прямом смысле (искусственный интеллект, восстающий против создателей), хоть в переносном (виртуальная реальность кажется интереснее обычной). Он боится развития корпораций. Он боится социальной несправедливости. И он рефлексирует об этом в историях о противостоянии человека и системы.

Ретровейв смотрит на восьмидесятые с надеждой. Это совершенно эскапистский жанр, созданный исключительно для того, чтобы вызвать ностальгию. Он помогает убежать от сложного настоящего в простые и приятные времена – а точнее, в воспоминание об этих простых и приятных временах.

Но оба жанра к 2010-м годам стали «мишурой». Из киберпанка пропала идейная составляющая, а в ретровейве её и вовсе не было. И именно благодаря этому они идеально совпали по атмосфере и стилю. Просто киберпанк-игры описывали не мрачное антиутопическое будущее, а те самые восьмидесятые, которых никогда не было.

Почему композиторы Cyberpunk 2077 – на самом деле гении

В 2002 году на Бродвее был поставлен мюзикл Repo! The Genetic Opera, а в 2008 году он получил одноимённую экранизацию. Двумя годами позже вышел фильм «Потрошители» со схожим сюжетом. Все три произведения демонстрировали антиутопичное будущее, по своему сеттингу очень похожее на киберпанк – власть корпораций, high tech, low life, социальная несправедливость. Только вместо кибернетических имплантов были внутренние органы.

Герои всех трёх произведений покупали эти внутренние органы у корпораций, а потом оказывались в кредитной ловушке.

И во всех трёх произведениях использовалась крайне неожиданная для такого сеттинга музыка. Так, в Repo! The Genetic Opera звучал в первую очередь рок, который периодически разбавлялся джазом и кабаре. А в «Потрошителях» можно было услышать Нину Симоне с её Feeling Good, Beck и даже хиппи-саунд от The Mamas & The Papas.

Именно эти жанры, довольно «грязные», прекрасно ложились на сеттинг мрачного и страшного будущего, в котором транснациональные корпорации и победа капитализма привели к глобализации, размыванию культур и утрате идентичности. Это не трогательная электроника 80-х. Это именно то, что должно звучать в киберпанке.

В Cyberpunk 2077 тоже нет ретровейва. Вообще. Зато есть панк-рок, немного латинского рэпа, хип-хоп, странные электронные танцевальные треки и множество других жанров.

Отказ от ретровейва был сознательным. Пол Леонард-Морган, композитор Cyberpunk 2077, однажды сказал: «Особенность синтвейва в том, что звуки зачастую слишком красивые. Это звучит слишком глянцево и блестяще. Сеттинг Cyberpunk 2077 – это мрачное место. Здесь грязно, как в аду».

Композиторы Cyberpunk 2077 не просто выбрали идеальную музыку для игры. Они поняли, в чём смысл и идеи киберпанка – а не стали использовать только эстетику. И это гениально.

А что дальше?

Киберпанк и ретровейв, похоже, становятся братьями навек. В ноябре 2023 года выходит Flashback 2 – и в его трейлере звучат всё те же синтезаторы из восьмидесятых. Тайкун в киберпанк-городе Nivalis тоже получил ретровейв-саундтрек.

Но не всё так плохо. На PlayStation Showcase 2023 был анонсирован Ghostrunner 2. Хотя тизер длился всего 1 минуту, в нём звучал не надоевший уже ретровейв, а вполне себе «грязный» рок. Пусть и не настолько «грязный», чтобы считаться панк-роком, но это – уже позитивный тренд. Киберпанк наконец-то обретает новый облик – такой, каким он должен быть.